Свадьба сестры была торжеством куда более масштабным, чем обычные балы в доме у Гойлов. Забини постарались на славу: слишком много вкусностей на душу пришедшего. Но ни внешний вид поместья, ни сама свадьба сестры не могли произвести на волшебника, привыкшего к богатству и роскоши, должного эффекта.
Гертруда сегодня была красива и, кажется, по своему счастлива. Держалась она хорошо, с достоинством и самоуверенностью королевы, только что взошедшей на престол. Себ уже ни один раз высказывал Скорпиусу своё мнение о том, что сестре подобрали неплохую кандидатуру: Забини были богаты и влиятельны, а его семья никогда не пренебрегала кем-то с подобными качествами. И вот сейчас, рассматривая роскошный зал, в котором они находились, Гойл подумал про себе тоже самое. Пожалуй, было немного грустно, что Гертруда теперь окончательно упорхнёт из родительского дома. Хоть с возрастом они общались всё меньше, а в детстве временами их ссоры доходили до слёз... всё же с ней было весело и иногда только она понимала его.   

После танцевального забега, Себастьян взял с подноса очередной бокал шампанского, после чего поспешил скрыться в одной из комнат, прежде, чем его бы снова позвали танцевать. Людей здесь было не так много. Явным преимуществом этого места был стол, доверху наполненный едой, которым Гойл хотел заняться после того, как его бокал опустеет. Но спустя минуту он понял, что его планам не суждено сбыться, его и здесь не оставили в покое... Быстро приближавшаяся Шарлотта не сулила для юного мага ничего хорошего. Ему не хотелось грубить ей на свадьбе сестры или ранить её отказом, поэтому сдавшись, он направился следом за ней, ожидая, что его снова тащат туда, откуда он только что вернулся.

Очень скоро стало очевидно, что его ведут не танцевать. Себастьян даже обрадовался, что пытка будет менее жесткой. Но раз не в главный зал, то куда? Может хочет показать какую-нибудь новую безделушку в своей комнате?
Когда она привела его в отцовский кабинет, Гойл был мягко говоря удивлён. Теперь Забини показалась ему слишком взволнованной, даже нервной, будто она что-то натворила или только собиралась натворить. А тот факт, что она закрыла комнату, только усилил это чувство. Алкоголь, выпитый за день, немного ударил ему в голову и теперь Себ поставил бокал с остатками шампанского на мраморный камин, располагавшийся напротив письменного стола. Он подумал, что в сложившейся ситуации ему хватит.
Порыв юноши спросить о том, что случилось сбил тонкий, дрожащий голос Шарлотты, просящий её обнять. Гойл сглотнул, не ожидая такого поворота событий, но всё же подчинился и слегка приобнял её. Забини положила свои ладони ему на грудь, а он так и застыл, вопросительно глядя на неё. Что за глупые шутки?
- Шарло... - она закрыла его рот своим поцелуем. Она обняла его за шею и нагнула к себе. Странно, но сейчас эта маленькая, крохотная девушка была поразительно сильна.
После поцелуя Себастьян пошатнулся. Сказанные дальше слова были сродни мокрой тряпке, внезапно брошенной в лицо. Он не знал что с ними делать. К тому же его мозг не мог так быстро принимать подобного рода информацию и искать решения. Он только-только начал её обрабатывать.
Себ не сводил свой взгляд с Лотти, ожидая её дальнейших действий. Запертая дверь заставляла чувствовать себя загнанным в угол, а ему хотелось поскорее выйти из этой комнаты, особенно учитывая тот факт, что после этого поцелуя он слегка возбудился, а её слова, сколь бы не были внезапны, всё же льстили ему. Каждый мужчина хочет быть желанным.

Отредактировано Sebastian Goyle (05-01-2015 01:01:55)

Для Себастьяна всё происходило как в тумане, как-будто он был частью чьей-то очень изощрённой фантазии. Фантазии Шарлотты.
Лёгким движением руки она освободила свои волосы из тугой причёски, и они легли на её плечи беспорядочными прядями. Так ей шло определённо больше, и Гойл сделал глубокий вдох ртом, пытаясь стабилизировать своё дыхание, которое сбилось за несколько секунд его прибывания в этой комнате.
Себастьян старался быть сдержанным, но его сдержанность сейчас скорее походила на ступор или на поведение неопытного в любовных делах юноши, каким, впрочем, он отчасти и являлся. Он никогда раньше не видел в Шарлотте девушку, а тем более предмет своего обожания, поэтому он напрягся ещё больше, когда она провела своими ладонями по его плечам и скинула с него мантию. Легко соскользнув с плеч, ткань приземлилась на пол, издав шелестящий звук.

Шарлотта в очередной раз поцеловала его, лишив всякого дара речи, и сердцебиение Гойла увеличилось в сто крат: он чувствовал пленяющий запах женского тела, ощущал его изгибы под своими пальцами и его вкус остался на его губах. Забини была слишком близко, чтобы сопротивляться ей, и, когда она накрыла его руками свою грудь, мужской инстинкт, овладев им окончательно, заставил его накинуться на неё, словно зверь на свою добычу. Он с силой прижал её к себе, держа её одной рукой за талию. Другой он поймал её голову и погрузил пальцы в густую копну её волос, после чего страстно и властно поцеловал её в губы. Шарлотта сама попалась в свои сети: вся эта ситуация возбудила его до предела, и теперь Гойл готов был на всё, лишь бы овладеть ею прямо сейчас. Себастьян скорее руководствовался правилом "дают - бери" и теперь совсем не думал о последствиях, но, казалось, Забини и этого было достаточно.

Его губы скользили вдоль её шеи, а руки старались как можно быстрее высвободить Шарлотту из платья. Но из-за своей неуклюжести, он справился с замком лишь спустя несколько секунд, хотя на это могла уйти лишь одна её доля. Когда ему это удалось, он на мгновенье отстранился, чтобы стянуть его.

Отредактировано Sebastian Goyle (13-01-2015 03:37:17)

Когда обеспокоенная Ио подошла к нему и сказала, что уже продолжительное время не видела Шарлотту и Себастьяна, Нотт понял, что беда неизбежна. В свете того, что Ио ему рассказала раньше, было бы в высшей степени наивно полагать, что Гойл с Забини совершенно отдельно друг от друга, но одновременно куда-то вышли. И что он, Салазар побери, должен был с этим делать? Шарлотта была его невестой, а значит, любой ее поступок теперь так или иначе отразился бы на его имени. Кроме того, она была младшей сестрой его лучшего друга, и тревога, которую он ощущал, ясно говорила, что слова эти для Нотта - не пустой звук. С другой стороны... Малкольм ведь не хотел на ней жениться. А скомпрометированная невеста - это вполне вески аргумент в пользу расторжения помолвки. Нужно просто ничего не делать, просто выждать... Руки Нотта сжались в кулаки. Он не мог. И дело было не в Говарде, и не в его гипотетической свободе. Дело было в глупой маленькой девочке, которая собиралась опрометью сломать себе жизнь. А он, на свою беду, был не достаточно жесток, чтобы позволить ей сделать это.

Малкольм хорошо знал этот особняк, он провел здесь достаточно времени, когда бывал в гостях у Говарда. Искать девочку самостоятельно было бы равносильно поискам иголки в стоге сена, поэтому Нотт первым делом позвал домовика и отдал распоряжение найти Шарлотту. Тот вернулся через пару секунд, Нотт взял его за руку и домовик перенес Малкольма в рабочий кабинет Говарда. После яркого света бальных зал, где проходило основное торжество, помещение показалось ему слишком темным. Нотт огляделся, и сначала ему показалось, что кабинет пуст. Затем до слуха долетело тяжелое дыхание и сдавленный крик. Этого оказалось достаточно. Палочка скользнула Нотту в руку, первое заклятье отшвырнуло в сторону диван, второе отбросило Гойла от распятой под ним девочки. Малкольм выждал необходимое время, чтобы Гойл пришел в себя и понял, кто именно перед ним стоит. Помня о физическом превосходстве Себастьяна и видя его совершенно пьяные от возбуждения глаза, палочку Нотт не опускал. Как только во взгляде Гойла появилась искра сознания, Малкольм произнес.
- Уходи, Себастьян.

Гойл поступил разумно, к счастью для них всех. Малкольм не смотрел на него, пока тот приводил в порядок свою одежду и тяжелым шагом шел к двери. Взгляд его был устремлен на портрет бабушки Говарда, украшавший противоположную стену. Вернее, на его пустую раму - дама с портрета куда-то удалилась. Когда Нотт услышал звук закрывшейся двери, взгляд его обратился к девочке на полу, отчаянно пытающейся прикрыться разорванным платьем. Она выглядела жалко, он был зол на нее, но вместе с тем, и это Малкольм про себя отметил с некой тревогой, странно-привлекательной казалась ее хрупкая фигурка в таком вот положении. Внутренний голос снова назвал его педофилом, этого оказалось достаточно, чтобы полностью подавить любые мысли на эту тему в адрес Шарлотты Забини. Взгляд Нотта стал ледяным, он подвинул кресло так, чтобы оно стояло точно напротив Забини, и присел в него, свободно положив руки на подлокотники кресла.
- Шарлотта, что по-твоему, ты сейчас сделала?