Когда домовик появился в его комнате и сообщил, что отец желает видеть его в своем кабинете, Скорпиус не испытал удивления. Прошло достаточно много времени с его возвращения из школы, разговор рано или поздно должен был состояться. Младший Малфой предпочел бы, чтобы это произошло скорее. Чтобы кто-то дал ему новый инструмент, новое дело, которое заняло бы мозг и изгнало из него посторонние мысли, превращавшие в винегрет все его представления о мире и самом себе. Ему нужно было что-то, что снова все систематизирует. Покажет ему его место в обществе, даст понять, какие обязанности на него налагаются, чего от него ждут и что нужно делать, чтобы снова чувствовать, что все идет так, как должно. Нужна была работа, которая заменит учебу в Хогвартсе, которая спасала его последние месяцы.

Он особенно остро чувствовал недостаток работы для головы сейчас, когда учеба была уже позади. Еще и двух недель не прошло, как на пальце у него появилось помолвочное кольцо, а Арабелла со спокойной совестью была отпущена родителями в кругосветное путешествие. Он испытывал облегчение, когда они прощались. И ему показалось, что чувство это было взаимным. Они расстались так сердечно, как это бывает у людей, которые с удовольствием никогда не видели бы друг друга снова и точно знают, что это прощание - последнее. Скорпиус не знал, обмануло ли это его мать и родителей Арабеллы, но после ее отъезда ему стало не в пример легче и труднее одновременно. Пока Эйвери была поблизости, его мысли были заняты светскими алгоритмами, диктовавшими ему церемониал ухаживаний за невестой. Он выключал чувства как по заклятью, и все было нормально. Когда Белла уехала, в его голову вернулась та, другая. И снова понадобилось что-то, что ее оттуда прогонит. Работа. И побольше.

Наследник рода Малфоев незамедлительно направился вниз, в отцовский кабинет. Он коротко постучал, вошел внутрь только получив разрешение, широким шагом пересек большое помещение, шторы которого были приспущены, отчего в кабинете царил доверительный полумрак, и остановился перед массивным столом, выпрямившись и замерев, как маггловский солдат на построении, заложив руки за спину.
- Ты хотел меня видеть, отец.

Скорпиус послушно опустился в кресло, на которое ему указали. Фигура его тут же приобрела свойственную аристократам ленивую, но полную достоинства расслабленность. Только взгляд остался цепким. Он следил за каждым движением отца, как будто это могло точно сказать ему, чего стоит ждать от следующего момента. Как будто он не знал этого наперед, когда входил в этот кабинет.
- Спасибо. - Коротко отозвался Скорпиус, изгибая рот в полуулыбке и провожая отца взглядом до мини-бара. - Я надеялся, что ты позволишь мне взять на себя часть наших семейных дел.
Вот так сразу, с места в карьер. Это удивило бы тех, кто хорошо знал Скорпиуса - не того теста был парень, он очень редко рвался делать что-то, а работу вообще любил перекладывать на других, если это возможно было сделать. И что же? Малфой не думал, что его отца это озадачит. Во всяком случае, сильно. Они не были настолько близки, чтобы Драко в полной мере мог прочувствовать перемену, произошедшую с его сыном за прошедший год. Возможно, рвение Скорпиуса покажется ему странным для семнадцатилетнего мальчишки, но и только. И хорошо... У молодого человека просто не было сил сейчас пытаться разобраться в собственной мотивации. И уж тем более озвучивать ее кому-то.

И  все-таки, он чувствовал необходимость более широко описать свои намерения. Хотя бы поверхностно, как он сам для себя это оправдывал. Скорпиус взял небольшую паузу, выстраивая в голове последовательность предложений в таком виде, чтобы они звучали наиболее представительно, и после этого начал:
- Я хорошо понимаю, что состояние Малфоев не иссякает благодаря постоянному обороту, в который мы пускаем наш капитал. Деньги должны работать. Мы вкладываем галеон и получаем с него два, три - сколько получится. Магическая экономика получает средства на развитие, наша семья - прирост своего капитала. Это очень интересный, с моей точки зрения, процесс. Я хотел бы увидеть его изнутри, понять все принципы работы и, разумеется, внести свой вклад.
Звучало хорошо. Как большой объем работы, который займет его разум на многие дни, недели, месяцы. Отец, вероятно, сильно удивится производительности труда, которую способен будет выдать его совсем еще юный наследник.

Скорпиус чувствовал воодушевление. Ощущение, почти полностью забытое за прошедшее время. Ему мало что хотелось делать по-настоящему, но сейчас он чувствовал, что все может измениться. Если где-то было его место в жизни, оно вполне могло оказаться здесь, в этом кабинете. Или в другом, похожем на этот. Его собственном...